
мой парикмахер - голубоглазый блондин-гей с большими черными зрачкам - стрижет, словно не касаясь волос.
есть лишь ощущение легкого ветра вокруг танца ножниц-ножек.
время парадоксально преломляется в его движениях: его пальцы замедленны в движеньи, избирательно нацелены на каждый волосок в отдельности, но при этом стрижет он быстро и филигранно...
меня все время тянет закрыть глаза, чтобы не видеть, а только чувствовать, но это слишком сильные ощущения. причем существуют эти ощущения на какой-то тонкой мембране, отделяющей восторг от раздражения...
и сегодня, глядя в объектив зеркала в салоне во время стрижки, вспомнила вдруг о своем бывшем начальнике-британце.
Длинноволосый, стильнобородый уютный толстяк-интеллектуал очень тепло относился к нам с Вовой. С одобрительным любопытством следил за нашими отношениями - шел всего восьмой год нашего брака. И замечал часто, что если бы ему пришлось жениться еще раз, то он женился бы только на русской.
Женат он был на американке итальянского происхождения, жизнерадостной искристой блондинке-толстушке. Было им уже по сорок пять тогда.
И однажды он сказал мне:
- знаешь когда я люблю Джи больше всего? когда она выходить после душа с полотенцем на голове, в толстом халате. и ложится на бочок, повернувшись ко мне. Я вижу ее лицо близко-близко. Без косметики ее глаза маленькие, кожа неровная, морщины откровенные. Я называю это monkey face (обезьянье личико). И я понимаю, что это лицо - дороже всех во Вселенной для меня. и вижу в ее светлых глазах ту же нежность к неулюжему мне.
я заплакала тогда.
он засморкался.
ну да.
кто б еще объяснил как паркмахерские ощущения вызывают к жизни воспоминания такого рода...