острая колющая боль

 Я сидела, стараясь не двигаться,  вся в тревоге - под правой грудью ощущала острую колющую боль при малейшем шевелении тела.

" У меня на коже новообразование, - пронеслось в башке, - оно уже болит так, что нужен морфин. Мои дни сочтены".

Решив, что нужно пока с этим как-то жить, я выяснила что стоя - не болит-не колет, при ходьбе тоже, а вот при повороте туловища - ой-ой.

И только вечером, сняв бюстгальтер, я обнаружила что железная дужка "косточки" под правой чашкой разломилась надвое  и немножко торчит сквозь ткань - она и впивалась в меня.

нравиться себе

Терезка, вчера:

- Мам, дай мне 250 рублей на фотографию! Мы фотографировались классом, и я обычно не беру эти фотки, я на них ужасно получаюсь, а это единственная за всё время, где я себя понравилась, представляешь!

сегодня приносит.
смотрю на снимок, ребенка своего не вижу, пока она мне себя не показывает: в последнем ряду, челка закрывает лицо до середины носа.

вообще, я ее понимаю - она чувствует себя "в домике", укрывшись за чёлкой. Подумаешь, хорошенького личика не видно на снимке)

(no subject)

мы ехали в поезде долго и нудно, и Вова спросил нет ли у меня на компе хоть какого-нибудь кино.
а я много не храню - не выношу лишнего, у меня было только In treatment, сериал о психотерапии.

- Есть, - сказала я,  - но вряд ли тебе понравится, это такой фильм, где ничего не происходит, только разговоры психотерпаевта с пациентами.
- Ну дай посмотреть хоть серию, у меня зрительский голод.

Он посмотрел без отрыва 4 серии.
Потом дома  попросил на его ноут скачать ему весь сериал.  Смотрит взахлеб.

А ведь он очень прохладно относится к психологам, сам бы не обратился к ним.

почему-то этот его интерес к такому фильму добавил ему очков в моих глазах.

...

.
жизнь в  животных как  способ консервации  пищи
.

Порфирий Петрович и предчувствие смуты

.
Порфирий Петрович очень верил в революцию. Он даже зафрендил политика Жиринонского, и фрондёрски   год не платил за услуги ЖКХ  и по кредитам в банках. Это был его вклад в будущий народный бунт. Вклад был вызван обострением нужды и бедствий масс  в лице Порфирия Петровича, опять выгнанного с работы за косяки, подстроенные судьбой.

"Если бы все перестали платить за квартиру и по кредитам, - писал он в своем блоге, - то система воров и жуликов  очень быстро рухнула бы".

Порфририй Петрович  прерывался и  выходил на балкон покурить, от волнения прищимливая дверью кошку и край издерганной занавески.
Щурясь вдаль, замирал, представляя хаос в городе, и  себя  - почему-то с наганом -  пробивающимся к дому вечнолюбимой Матрены Иванны среди грабежей и пожаров - спасать и экспроприировать, наконец,   любовь свою в пользу бедных, в лице себя.

Тут Порфирий Петрович мягчел чертами, влажнел взором, возвращался к компьютеру  и делал новую запись, воодушевляя любимую его дождаться  - он не верил, что любимая  может его не хотеть видеть и  прочее. Он вообще  был убежден, что все его любимые когда-то женщины втайне хотят с ним встреч, просто не сознают этого.

Поэтому, когда Матрена Иванна и в пятый раз грубо отвечала ему в телефон:
" Оставь меня в покое, быдло пьяное", Порфририй Петрович  думал "совсем по мне истосковалась, бедняжка, но ничего, скоро начнется Революция, и тогда..."

Тут взгляд  его  делался тёмным, кулаки сжимались, и он снова выходил покурить нервы,  захлопывая хлипкую  балконную дверь под мявк кошки и треск занавески.

Эти звуки резали как по-живому, заставляя разлитую по организму тревогу мигом сжиматься до тугого комка ненависти за кадыком.  Затяжки делались сильными, быстрыми - Порфирий Петрович словно приходовал воздух сигаретой.

И всем своим существом ощущал, что час близок.