
Нет, Порфирий Петрович не смотрел сериал "Доктор Хаус", он больше любил русское кино - про Букиных там, или Ворониных.
То есть он, конечно, поругивал и посмеивался снисходительно над героями, над режиссурой, и "кто им пишет эти дебильные диалоги", но смотрел каждую серию, не пропускал.
Но как-то сисадмин на работе сказал ему: "У тебя, Порфирий, имя - как болезнь", и прежде чем Порфирий Петрович успел побледнеть от унижения, пояснил, что смотрел серию "Доктора Хауса" про такую редкую и таинственную болезнь "порфирия".
Редкость и таинственность Порфирию Петровичу очень даже польстили, и он, волнуясь немного, набрал в поиске свое имя в женском роде - "п о р ф и р и я"
Он читал и холодел от сходства себя и этой мистической болезни, при которой и сам солнечный свет причиняет страдания.
Он читал, как в средние века больных порфирией принимали за вампиров и казнили - а всё из-за их светобоязни и покраснения зубов. Читал Порфирий Петрович такое и плакал от бессильного сострадания несчастным, с кем ощущал теперь неясную связь.
"Ошибка метаболизма", - с горечью повторял он причину патологии имени себя, - "им не прощали ошибку метаболизма и убивали! вот и я - ошибка, сбой, вечно, всегда, за секунду до счастья, вдруг, неодолимые мутации, предает собственная кровь, и даже солнечный свет причиняет страдания..."
Тут он некстати вспоминал состояния похмелья, и морщился: "Ну не так же буквально, дело ж не в этом, это аллегория моей несовместимости с миром света, я - дитя луны, подвергнутое остракизму крепкими детьми солнца..."
С тех пор Порфирий Петрович стал уважать сериал "Доктор Хаус", и загадочная грусть проступала на его простоватом лице, когда кто-то заговаривал о Хью Лори и тезисе Хауса "все врут".
"Меня бы не вылечил и он", - с кроткой обреченностью думал Порфирий Петрович. И был прав.