детство Порфирия Петровича

Порфирий Петрович раньше был маленький и пил молоко из маленькой же  бутылочки с соской.

Однажды он очень сильно проголодался, и громко плакал, так что даже родители поняли: пора кормить. А в доме - ни одной бутылочки, все вдруг кончились! Не кончились только молоко и соска.

Тогда суровый отец маленького Порфирия Петровича в три глотка допил портвейн чтобы освободить тару,  налил в зеленую бутыль белого молока , кое-как  натянул соску и сунул  в орущий рот шестмесячного младенца.

Младенец ухватился за бутылкину шею, насколько хватало пальчиков, но тяжелая ёмкость  всё равно  заваливалась, и тогда смышленый  герой наш задрал ножки, крошечными стопами помогая бутылке зависнуть в нужном положении, чтобы молоко поступало внутрь маленького Порфирия...

Родители восхитились своим дитёнышем, и даже растолкали лежащих на полу гостей, чтобы и те полюбовались...

...Рассказывая  об этом эпизоде Порфирий Петрович неизменно умилялся, а каждая любимая на тот момент женщина, растроганно прижимала его голову к своей пышной груди. 

Другие груди Порфирий Петрович не признавал - с детства привык так чтобы держаться руками и ногами.

Порфирий Петрович и кофе

Кофе Порфирий Петрович пил много.

Подходил ему лишь один сорт - нескафе в железных банках.

От остального кофе - дорогого  - у него была изжога. А от самого дешевого нескафе - не было.

Порфирий Петрович много думал над этим феноменом и даже обсуждал его с любимой женщиной, и не с одной.

Любимые женщины ничем ему не помогали понять почему от дешевого кофе нет изжоги, а от дорогого - есть.

А ведь если бы кто помог, то - кто знает - может Порфирий Петрович совершил бы научное открытие высокой социальной значимости и этот мир стал бы лучше...

"И даже не надо мне никакого за это признания или денег", - думал Порфирий Петрович, - "пусть бы людям просто стало лучше от моего открытия, а я бы смотрел на них и радовался..."

На этой мысли он обычно смаргивал слезу и голосом погромче говорил жене в кухню: "Зая! Сделай мне кофейку, котя!"

И садился к старенькому монитору читать новости про Родину.

Порфирий Петрович и политические партии

Однажды, Порфирий Петрович собрался вступить в партию "Правильная Россия".

"Они за стариков, понимаешь, - объяснял он любимой на тот момент женщине, - чтобы им, этим ба-а-а-бушкам нашим бедным лучше жилось! Я бы так хотел что-нибудь для них, беспомощных,  сделать, хоть как-то им облегчить положение! Кто же если не я?!"

И Порфирию Петровичу представлялось как он в партийной деятельности отстаивает интересы кротких чистеньких старушек, давно вдовых от своих пенсионеров,

как он ловко протаскивает в Думу закон, который впоследствии назовут в народе "декрет ППЦ" - то есть это его ФИО такое -  Порфирий Петрович Цыпец - и по этому декрету каждому пенсионеру предоставляется почёт и достаток...

Но потом Порфирий Петрович передумал. Представил как на его трудовые взносы всякие партийные бонзы будут жировать, и передумал.

(no subject)

пост о хорошем фотографе - моем герое из главы "Дефицит реальности" из книжки "Буквенный угар"

Порфирий Петрович и эротическая куртуазность

Свое скромное но ладное оснащение Порфирий Петрович любил и называл "мы".

"Когда мы были готовы", - с грустью, бывало,  говорил Порфирий Петрович  любимой на тот момент женщине,  - "ты нас не захотела".

На любимых на тот момент женщин это действовало - они чувствовали себя так, словно в протянутую ладошку ребенка положили вместо конфеты  холодный камень, и всячески старались от этого чувства избавиться.

Порфирий Петрович благосклонно взирал сверху на их виноватое возвратно-поступательное прилежание, а потом-потом никогда не забывал благодарно выдохнуть: "Зая, ты - лучшая!"

Вот такая ему была свойственна эротическая куртуазность, да.

Порфирий Петрович и сигареты

Порфирий Петрович любил и понимал дорогие сигареты. Но курил дешёвые.  Потому что был соткан из противоречий. Ну и мало получал. Когда работал.

"Я весь соткан из противоречий", - думал он всякий раз, когда курил, и щурился на дым, и  слегка кивал головой своему отражению в темном окне кухни. Эта фраза ему нравилась. Вся его жизнь укладывалась в нее - просторно, как окурок в жестяную банку из под нескафе.

"Я весь соткан из противоречий", - говаривал он очередной любимой женщине, - "хочу лишь доброго, а выходит...". Отворачивался, гасил голос, чтобы не дрожал, зажмуривался крепко, чтобы слёзы не...

И ведь всё, всё Порфирий Петрович понимал, но поделать ничего не мог.