она говорит:
"раньше, когда мне было плохо, я могла превращать боль в буквы,
а когда совсем плохо - в межбуквия.
слова выходили неуловимо искаженными, и каждый, кто видел их, ощущал мою боль и плохость, как свою... или свою, как мою...неважно, я хочу сказать, что трансфузия была.
А сейчас плохо по-иному. Неконвертируемо плохо. Эта боль не обменивается на буквы, на слова. Не обменивается даже на слезы.
Только шелушится лицо, ломаются даже мои короткие ногти , дергается веко и болит живот - приступообразно.
От этого чувствуешь себя больным животным. Постаревшим, запаршивевшим животным, кому нет места в мире нормальных существ"
"раньше, когда мне было плохо, я могла превращать боль в буквы,
а когда совсем плохо - в межбуквия.
слова выходили неуловимо искаженными, и каждый, кто видел их, ощущал мою боль и плохость, как свою... или свою, как мою...неважно, я хочу сказать, что трансфузия была.
А сейчас плохо по-иному. Неконвертируемо плохо. Эта боль не обменивается на буквы, на слова. Не обменивается даже на слезы.
Только шелушится лицо, ломаются даже мои короткие ногти , дергается веко и болит живот - приступообразно.
От этого чувствуешь себя больным животным. Постаревшим, запаршивевшим животным, кому нет места в мире нормальных существ"