![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
в темнозеленом вагоне скорого - там ты?
на мелкой казенной подушке в такт движению поезда покачивается голова - планеты глаз скрыты кожаными капюшонами век, ты спишь.
а я опять сомневаюсь: есть ли ты на самом деле, и стоит ли ожидать твоего возвращения, как вторжения потока живого тепла в стылую комнату.
еще нельзя начинать отсчет ожидания - слишком, слишком рано.
мы только что закончили создание перенасыщенного раствора "ты и я" -
это наш эликсир на время "безтебятства" -
узнаёшь словечко?
самое время расслабить усталые руки, поджать ноги в уютном углу дивана, закрыть глаза, и представить, что скоро можно начать смаковать воспоминания:
...черную глазурь печеного карпа мы надрываем пальцами, снимая с костей сладкое белое мясо...
... шашлык в раскаленных кецах горяч и ты дуешь на пальцы, а я слизываю с белого пластика ножа красный сацебели...
... темные гулкие своды мостов над головами - мы плывем в речном трамвае: Фонтанка, Мойка, звавшаяся в прежние времена страннозвучно "Мья" - мутная...
..."Меня изумляет, что кто-то был до" - тебе идут реплики из Арбениной
... "Я был прост и горд тем, что писал о настоящей жизни, а не "о розах", оказывается, мне просто некому было писать про розы, оказывается, я готов писать о них всегда...
... "Дай мне что-нибудь, чтобы я нашел тебя в следущей жизни" - "Глаз?"...
.................
Я открываю глаза - в телевизоре избитый в смерть Модильяни произносит "Пора покончить с этим безумием" и умирает.
Друзья художники торопливо наляпывает белый гипс на его черное лицо.
Беременная жена его - траур растворенной слезами туши вокруг глаз - складывает руки на груди крестом и падает навзничь с высокого окна под крышей. Чтобы не жить вместе. Вернее, чтобы нежить вместе, никто не заставит меня написать здесь "не-" отдельно, коли это "вместе" покупается ценой жизни.
на мелкой казенной подушке в такт движению поезда покачивается голова - планеты глаз скрыты кожаными капюшонами век, ты спишь.
а я опять сомневаюсь: есть ли ты на самом деле, и стоит ли ожидать твоего возвращения, как вторжения потока живого тепла в стылую комнату.
еще нельзя начинать отсчет ожидания - слишком, слишком рано.
мы только что закончили создание перенасыщенного раствора "ты и я" -
это наш эликсир на время "безтебятства" -
узнаёшь словечко?
самое время расслабить усталые руки, поджать ноги в уютном углу дивана, закрыть глаза, и представить, что скоро можно начать смаковать воспоминания:
...черную глазурь печеного карпа мы надрываем пальцами, снимая с костей сладкое белое мясо...
... шашлык в раскаленных кецах горяч и ты дуешь на пальцы, а я слизываю с белого пластика ножа красный сацебели...
... темные гулкие своды мостов над головами - мы плывем в речном трамвае: Фонтанка, Мойка, звавшаяся в прежние времена страннозвучно "Мья" - мутная...
..."Меня изумляет, что кто-то был до" - тебе идут реплики из Арбениной
... "Я был прост и горд тем, что писал о настоящей жизни, а не "о розах", оказывается, мне просто некому было писать про розы, оказывается, я готов писать о них всегда...
... "Дай мне что-нибудь, чтобы я нашел тебя в следущей жизни" - "Глаз?"...
.................
Я открываю глаза - в телевизоре избитый в смерть Модильяни произносит "Пора покончить с этим безумием" и умирает.
Друзья художники торопливо наляпывает белый гипс на его черное лицо.
Беременная жена его - траур растворенной слезами туши вокруг глаз - складывает руки на груди крестом и падает навзничь с высокого окна под крышей. Чтобы не жить вместе. Вернее, чтобы нежить вместе, никто не заставит меня написать здесь "не-" отдельно, коли это "вместе" покупается ценой жизни.
