к третьей части рассказа

" Сон, приснившийся под утро почти вытеснил тот, другой, захвативший меня в широкоформатный долгий плен ночью ...
утро понуждало вспомнить и записать произошедшее в ночном сне, но я всё тянула с этим, зная, что каждое слово придется либо отвоёвывать, либо выторговывать, и в любом случае шагать по пустоте духа, без страховки, без посоха, без даже целеполагания, ибо какой смысл в припоминании сна...

Кучка скомканных оберточных слов примостилась рядом со мной. Я полна "съеденными" образами из сна, но как рассказать их вкус, если я уже "проглотила" их...

Определенно, это был перформанс. Я творила во сне некий ритуал, связанный с шоколадом. Вот, вспомнила маленький фрагмент, и фрагмент выбрал слово "голем", чтобы рассказать о себе.

Итак, передо мной лежал голем. Я не знаю откуда он взялся. Возможно я сделала его сама на практических занятиях, возможно мне прислали его в подарок, возможно, он составлял собой мое ЗАДАНИЕ. У голема были ноги словно из шоколадного бисквита, но сам он был светел.

Потом раздался голос, повелевающий силам прийти мне на помощь, потому что мне предстояло свершить нечто неделанное прежде. Нечто, очень напоминающее балет, и станцевать партию должен был голем.

Силы привели в невидимое глазу движение пространство вокруг меня. Но всё это движение было равнодушно, и это безразличие передавалось мне, и я подумала:

всякий из семени пророков конфронтирует с божеством, пытаясь заставить его взглянуть на людей глазами лучшего, сильнейшего и добрейшего из них же.
И не достигает этого никогда.

Но будучи media-существом, пророк не может повернуться к людям без слов божества в своих устах.
И пророк говорит за Бога. Говорит яростно, но ярость эта - попытка устыжения божества, попытка пробиться в него человековостью, шантаж, предъявлялово, провокация - что угодно, лишь бы достучаться до небес...

я сошла с экрана сна, оставив двухмерного, черно-белого голема с "шоколадными" ногами лежать на мраморном полу. Шахматная клетка пола едва терпела его присутствие. И, находясь по эту сторону экрана уже, я шепнула голему "балетное" заклинание, шепнула из жалости, не особенно веря, что сработает.

но голем поднялся над полом, поднялася в положении "лёжа" и его "шоколадные" ноги исполнили разные балетные па горизонтально, но было не смешно, а страшно, потому что в горизонтальной "прокрутке" эти па напоминали замедленные кадры четвертования на дыбе...
Потом он исчез. Так исчезает туман. Его словно впитало пространство, с которым он договорился на языке тех чудовищных па...

***
- Это была я? тот голем из сна? я?
Исчислитель молчал."