поезд "Лев Толстой" Хельсинки - Москва, в купе со мной - милая женщина, изящная такая, лет пятидесяти, но застрявшая на тридцати семи.
молчим первые полчаса, лишь приветливо улыбаясь. Я читаю, она смс-ки шлет и получает.
Потом она заговаривает. Она - преподаватель английского в ВУЗе, плюс экскурсовод в Сергиевом Посаде, живет в Москве.
Всё, что она говорит - довольно мило, интеллигентно, терпимо банально. Она испытывает видимую радость от процесса говорения, хоть и использует словесные блоки - это заметно - но тасует их довольно ловко, жонглерски - в том и состоит ее нехитрое удовольствие от управления речевым потоком.
Я отключаю мозг, оставив включенным глаза - мне не тяжело, а ей приятно. И тут ловлю нотки восторженного православного верующего.
Включаю мозг. Милая кокетливая женщина, оказывается, истово верует в благоухание святых мощей, ого. Искренне сострадает иностранцам на экскурсиях, неспособных, в силу иноверия ощутить это благоухание.
- А ведь мы никого не гоним, - говорит она, качая головой, - мы говорим "Придите, вернитесь к основам истинного христианства, и католики, и лютеране, и вам будет хорошо как и нам!"
я внимаю, и стараюсь даже не отсвечивать.
и думаю, думаю, откуда в ней этот неофитский пыл.
она делится своими "катарсисами" - и я понимаю, что описываемое случается, когда человек действительно верит в Бога, но от человека ее типа не ожидаешь веры в ...скажем так, аксессуары
постепенно из рассказа проступают причины ее истовости - у нее умер сын от почечной недостаточности, ему было восемнадцать.
они знали, что он смертник, да, но вот принять спокойно его длящийся уход, она смогла, пережив яркий метафизический опыт с чудом временной отсрочки смерти ребенка на два года. После того, как его соборовали, по совету верующих друзей.
И вот тогда она приняла православие со всеми аксессуарами не гладя, оптом.
я понимаю, что во всё этом состоит ее оптимальная доза обезболивания и веду себя прилично, кивая на все ее восторженные рассказы о заблагоухавших вдруг мощах, о поклонении святыне - фрагменту мизинца какого-то святого...
когда становится невмоготу, я перевожу разговор на почки, и способы лечения, и она вдруг оживляется и рассказывает о знакомом ученом, кто при советской власти разработал какую-то методику лечения всякого каким-то чудо-аппаратом, а потом НИИ закрыли, и он аппарат по частям перетаскал домой, собрал, освятил знакомым батюшкой и теперь лечит,
"а я его спрашиваю, почему, мол, ты не пробьешся в широкую известность, ведь такой аппарат хороший, ведь ты мог бы сеть кабинетов открыть..."
- А он, Лара, вздыхает и говорит... Лара, вы ведь русский человек? Я не оскорблю Ваших чувств, если что? Так вот он говорит: "Лиля, как я пробьюсь - жиды кругом засели, оккупировали всё, я уж тут потихоньку"... Вот так вот русскому врачу, ученому в своей стране приходится...
маленький шок мне удалось скрыть фразой "Кажется, туалет свободен".
потом я ушла к Вике в вагон, и вернулась нескоро.
это что, непременно в наборе - вера в благоухающие мощи и антисемитизм...
